Механизм согласования  федерального и регионального законодательства. Комплексное научно-правовое исследование. В 5-частях. Ч. 1: Методология изучения механизма согласования федерального и регионального законодательства / М.Ф, Маликов. - Уфа: Гилем, 2008. -C.10-17.

Истоки познания. Том 3: Гносеологические основы реализации права. Изд. 4-е, перераб.  и доп. / М.Ф, Маликов. -  Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. - С.10-27.

Маликов М.Ф. Методология изучения конституционного права: Учебное пособие / Изд-е  Башкирск. ун-та. – Уфа, 2000. – С.26- 32.

Методологические проблемы правоведения: Сб. науч. тр. – Выпуск V / Сост. М.Ф.Маликов. Уфа: Изд-е  Башкирск. ун-та, 2001. –  С. 26-44.

Маликов М.Ф.  Региональное право: Учебное пособие. В 3-х томах. Т. 1. Теоретические и методологические основы / Изд-е  Башкирск. ун-та, 2002. –  С. 52-64.

Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф., Маликов М.Ф.  Теоретические основы реализации права: Монография. – Уфа: РИО БашГУ, 2003. –  С. 13-22.

Маликов М.Ф.  Основы конституционного права Российской Федерации: Учебное пособие. – Уфа: РИО БашГУ, 2003. –  С. 20-21.

Современные проблемы конституционного права Российской Федерации: курс лекций / М.Ф, Маликов. - 2-е изд., испр.  и доп. - Уфа: ДизайнПресс, 2011. - С. 10-26.

Концепция государственной власти

Истоки познания. Том 2: Концепция государственной власти и самоуправления в современной России. Изд. 3-е, испр.  и доп. / М.Ф. Маликов. -  Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. - С.13-25

Правовое государство...>>

Сравнительный анализ текстов Конституции РСФСР и РФ // Проблемы Российского конституционализма. - Уфа: БГУ, 1996. - С. 162-180.

Конституционное законодательство и международные стандарты // Проблемы Российского конституционализма. - Уфа: БГУ, 1996. - С. 180-184.

Сравнительный анализ статьи Конституции РФ и РБ по принципам федерализма // Проблемы Российского конституционализма. -Уфа: БГУ, 1996. - С. 184-188.

Гносеологические основы реализации права

Истоки познания. Том 3: Гносеологические основы реализации права. Изд. 4-е, перераб.  и доп. / М.Ф, Маликов. -  Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. - 240 с.
      

1. Методология изучения реализации права
2. Методы изучения реализации права
3. Моделирование реализации права
4. Концепция правоприменения
5. Социально-правовая сущность реализации права
6. Формы реализации права
7. Теория реализации права
8. Средства реализации права

Маликова Эльвира М. Методология изучения экологического законодательства / Изд-е Башкирск. ун-та. – Стерлитамак, 1999. – 187 с.

Маликова Эльвира М. Теоретические основы возмещения экологического вреда: Учебное пособие . – Уфа: Изд-е  Башкирск. ун-та, 2002. –  440с.

Мониторинг правового поля РФ: состояние и перспективы

УДК 342.4 (470+571)

ББК 67.440 (2 Poc)

М 19                                                                   

М.Ф. Маликов, профессор кафедры предварительного расследования Уфимского юридического института МВД России, доктор юридических наук, профессор

К ВОПРОСУ О КОНЦЕПЦИИ ПРАВОВОЙ ЭКОНОМИКИ В ЕВРАЗИЙСКОМ СООБЩЕСТВЕ

В статье определяются концептуальные основы правовой экономики, обосновываются исходные предпосылки правовых основ осуществления экономической функции государства, высказываются предположения о совершенствовании механизма российского федерализма на основе единой модели статуса субъекта Российской Федерации.

Ключевые слова: монополизм идеологии, федеративная собственность, конституционные гарантии экономической свободы, соотношение политики и права, экономики и политики, евразийское экономическое сообщество.

Актуальность данной проблемы определяется следующими обстоятельствами.

Во-первых, в период монополизма идеологии, требующей монополизма государственной собственности, отсутствовали позитивные методологические предпосылки определения закономерности развития государственно-правовых явлений (процессов). Поэтому после принятия Конституции Российской Федерации 1993 года и образования СНГ была признана необходимость изучения правовой экономики в рамках Евразийского экономического сообщества [1].

Во-вторых, в силу того, что социально-экономическая и политическая общность людей составляет основу любого общества институт социально-экономических прав и свобод исключает тоталитарную власть государства на экономику. Представляется весьма спорным утверждение о том, что «трактовка права как формы общественного сознания исключает подход к нему как к форме экономических отношений» [2].

В-третьих, правовая форма осуществления экономической функции любого государства в переходный от тоталитаризма период меет свои особенности. На первом этапе государство объективно может лишь готовить почву, создавать предпосылки и условия, благоприятные для функционирования рыночной экономики. Основные правовые задачи по экономической функции государства сводятся к преодолению тоталитарного наследия в экономике, постепенному укреплению частного сектора, стимулированию многоукладности в экономике, реформированию сельского хозяйства, к привлечению иностранного частного капитала. С учетом этих факторов современные экономические основы государственной власти в России базируются на новой экономической системе,  экономической власти, конституционных гарантиях экономической свободы в рамках экономического суверенитета (ст. ст. 5, 8, 9, 71 Конституции РФ).

В целом же, правовые формы осуществления экономической функции любого государства выражается во всех отраслях права (конституционного, административного, гражданского, земельного, трудового, экологического, финансового, налогового и д.р.) определяет основные направления развития рыночного механизма в рамках национальной правовой системы и Евразийского сообщества.

Следует подчеркнуть, что исходные предпосылки концепции  правовой экономики были получены учеными исходя из взаимодействия экономических и юридических методов управления народным хозяйством. В частности, Д.А. Керимов подробно анализировал различные концепции, получившие распространение в литературе. Прежде всего, он ссылался на А.С. Петрова, В.М. Бедненко, А.А. Годунова, которые характеризовали правовое регулирование лишь как одну из функций управления, как форму закрепления изменений, происходящих в экономической сфере, как принудительное исполнение команд управляющего органа. Данный вывод авторов подтверждается тем, что экономическая перестройка, включающая экономические, технические, научные, социальные и правовые меры была направлена на решение проблем промежуточных показателей на конечные; зависимость от них материального благополучия предприятия; обусловленность заработной платы работника от реализации продукции.

Отсюда для правовой экономики признавались предложения о целесообразности применения правовых средств в экономике. В этом плане нуждался в дальнейшем изучении вопрос о соотношении права и политики. Недопустимость параллельного рассмотрения политики и права, экономики и политики объяснялась тем, что экономическая политика была направлена на использование средств производства, а социальная — на использование общественных условий. Таким образом, экономические начала права выражались в обеспечении господства определенных производственных отношений и охрану политической системы общества.

Попутно также заметим, что игнорирование роли права в экономике объяснялась отсутствием теории общепризнанного определения хозяйственного механизма. Одни авторы под ним понимали основные элементы общественного производства, а другие — обеспечение единого планирования, совершенствование экономических связей между отраслями, а третьи — полагали конкретные меры по поводу обмена товаров. При этом признавалось, что волевые отношения как субъективная сторона производственных отношений приобретают правовой характер лишь тогда, когда в той или иной форме санкционированы общим правилом.

Представляется, что обилие определений правовой экономики через хозяйственного механизма было связано с тем, что управленческий процесс представлял собой как бы "сплав социальных и правовых отношений", а хозяйственный механизм являлся разновидностью деятельности аппарата государственного управления. Прав был В.А. Шабалин, когда считал возможным говорить об экономическом, политико-материальном механизмах государственного управления, так как все они имеют одну и ту же политическую направленность, служат единой цели, являются орудием одного и того же субъекта управления [3]. Следовательно, на смену идеям полного огосударствления общественной жизни, отказу от разделения права на публичное и частное порой приходят взгляды, полностью отказывающие роли государства в регулировании экономических отношений, что совершенно не оправдано.

Ведь известно, что как только монопольное положение государства-собственника изменяется появлением кооперативов, индивидуальной трудовой деятельностью, развитием частного предпринимательства (что в свою очередь было подготовлено всегда существовавшей теневой экономикой), подвергается социальной  эрозии вся система управления государственными идеалами. Присвоение материальных благ, связанное с владением собственностью, перестает быть исключительно прерогативой чиновничества. Причем появляется стойкая тенденция к повышению меры такого присвоения во всех трех сферах управления собственностью: в непосредственно государственной, в сфере частного оборота и, особенно в пограничной зоне, благодаря которой госсобственность превратилась в донора и для частного капитала, и для капитала бюрократического. Получается так, что государственная власть оказывается на перепутье. Логика реформ, подталкивая к освобождению производителя, диктует резкое усложнение регулирования, сохранение временных правил и особых условий, расширение сферы административного усмотрения.

При определении концепции правовой экономики следует обратить внимание и на то, что официально декларируемой целью реформирования экономики являлась освобождение производителя. На деле же происходит освобождение не производителя, а частиц государственного механизма от обязанностей выполнять команду сверху, полная дерегуляция экономики. Следовательно, опять наблюдается тенденция разделения экономики от политики, политики от права. При этом решающим фактором модификации роли и назначения государства выступет институт собственности, правовой режим отдельных ее видов, возможность предотвращения конфликтов между различными собственниками, механизм их разрешения, каналы контроля за реализацией полномочий собственника.

Характерно то, что рыночные отношения в России, как и всей мировой системы, складывались и под воздействием криминальных элементов. Предпринимательство контролировало преступным миром, лидеры которого "отмывали" свои деньги через различные фирмы и обменные операции. Стало заметно расширение теневой, вместо правовой экономики. Между тем авторы программы "500 дней' утверждали, что главная причина существования в СССР теневой экономической деятельности — отсутствие частной собственности на средства производства и наличие командно-административной системы управления экономикой. Экономическая реформа в нашей стране должна была сократить автоматически свыше 90 % объема операций теневой экономики. В действительности произошло удвоение объема криминальное экономики. И одним из определяющих факторов данного процесса стали отношения собственности, которые в значительной мере подверглись криминализации через каналы приватизации государственной собственности акционирование, через организацию совместных предприятий, торгово-коммерческие формы и т.д. По экспертным оценкам ученых-криминалистов организованные преступные формирования вышли в ряде регионов на ключевые позиции экономики. Они контролировали все банки, рынки, 90 %коммерческих и более 40 % государственных структур [4].

Поэтому, неслучайно, что в настоящее время правовая экономика рассматривается в плане федеративного государственного устройства, в частности, разработанной концепции "экономического федерализма". Некоторые авторы определяют федерализм как  "политический" и "экономический", предсказывая перерастание первого во второй в ближайшее время. По мнению П.С. Баженова, Е.В. Баженовой, И.В. Даниловой, главной проблемой "экономического федерализма", является создание устойчивости и значимости (полномочности) государственного экономического центра как выразителя интересов Российского государства, как интегратора и регулятора всего экономического механизма государства, его экономического пространства и потенциала [5].

Действительно, в рамках правовой экономики сфера деятельности и компетенции, как федеральных органов, так и субъектов федерации по управлению экономикой, бюджетом, социальной сферой и другими вопросами должна, прежде всего, соответствовать установлениям федеральной Конституции. В то же время реализация однотипных полномочий совместного ведения в разных регионах и национально-государственных и территориальных образованиях потребует учета местных особенностей. Именно этот объективный фактор может обусловить асимметричность в подходах по их практической реализации с учетом заключенных договоров между Федерацией и ее субъектами.

Опыт государственного строительства показывает, что основной путь разграничения и последующего формированию институтов публичной собственности определен в признанной всеми субъектами Федерации концепции формирования федеральной собственности, управления ею и ее функционирования в различных регионах России. Однозначно можно утверждать, что от специфики социально-экономической ситуации в них зависят в каждом отдельном случае объем и состав федеральной государственной собственности. Это объясняется тем, что в регионах федеральная собственность используется крайне неэффективно, так как центр не может контролировать этот процесс сам и не достаточно использует для этого региональные возможности. С точки зрения реализаций принципов федерализма важное значение имеет обеспечение эффективной взаимодействия всех ветвей власти на различных уровнях при решении задач передачи управления федеральной собственностью в ведение субъектов Российской Федерации. Для этого необходим новый Федеральный закон «О порядке передачи управления федеральной собственностью в ведение субъектов Российской Федерации», в котором будут четко изложены механизмы и процедуры передачи управления федеральной собственностью, вoпpocы ответственности принимающих решения должностных лиц или органов целом, если указанные решения принимаются коллективно.

На наш взгляд, необходимость такого закона объясняется еще тем, что подписание договоров и соглашений, особенно на начальной стадии их оформлении позволило отдельным республикам перераспределить предметы не только совместного с Федерацией ведения в свою пользу, но и присовокупить немало того, что является исключительно прерогативой Федерации. На этой основе у подписавших договоры и соглашения субъектов Федерации расширились возможности оперативно решать основные вопросы своего социально-экономического и культурного развития, распоряжаться природным экологическим, производственным и научно-техническим потенциалом, находящимся на их территории, налаживать взаимовыгодные международные и внешнеэкономические связи.

Изложенное позволяет сформулировать некоторые выводы:

1. Эффективной и наиболее полно отвечающей смыслу конституционного законодательства является практика подписания конкретных экономически соглашений между федеральными органами исполнительной власти органами исполнительной власти субъектов Федерации. Они касаются насущных проблем территорий и, как показывает опыт, имеют вполне инструментальный, детализированный характер. Более того, подобные договоры могут и должны реально «связать» органы исполнительной власти (федеральные и субъектов Федерации) в единую национальную экономико-правовую систему с учетом СНГ и Евразийского экономического союза(сокр. ЕврАзЭС).

2. Назрела необходимость глубокой реформы межрегиональных экономических ассоциаций. Для этого важно определить статус межрегиональных объединений, может быть,  на основе Федерального закона «Об общих принципах организации и деятельности ассоциации экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации» и членов Евразийского экономического союза.

3. Совершенствование механизма российского федерализма зависит от: единой модели статуса субъекта РФ и новых критериев его формирования через законодательное закрепление и регулирование; достижения экономической и управленческой эффективности вновь созданных субъектов; включая и Крым, на основе федеральных конституционных законов, других нормативных правовых актов, направленных на регулирование отношений по линиям «центр – регионы» и «сообщества - члены» [6].

Использованная литература:

1.   Еврази́йское экономи́ческое соо́бщество(ЕврАзЭС) — международная экономическая организацияряда бывших республик СССР, созданная для эффективного продвижения её участниками процесса формированияТаможенного союза и Единого экономического пространства, а также реализации других целей и задач, связанных с углублением интеграции в экономической и гуманитарной областях.// http://ru.wikipedia.org

2.   Ушаков А.А. Очерки советской законодательной техники. — Пермь, 1967. — С. 18.

3.   Шабалин В.А. Методологические вопросы правоведения. — Саратов, 1972. —С.112.

4.   Безопасность человека и преступность. Международная научно-практическая конференция // Государство и право, 1995. № 12. С. 119.

5.   Баженов П.С., Баженова Е.В., Данилова И.В. Совершенствование модели экономического федерализма в России как условие развития регионов // Вопросы управления. http://vestnik.uapa.ru/en/issue/2011/04/17/

6.   Маликов М.Ф. Истоки познания. Т. 2. Концепция государственной власти и самоуправления. Изд. 3-е. испр. и доп. —Уфа: «ГИЛЕМ», 2012. — С. 116-132.

УДК 342,156(470.57)

М.Ф. Маликов, профессор кафедры предварительного расследования Уфимского юридического института МВД России, доктор юридических наук, профессор.

ФЕДЕРАЛИЗМ И РЕГИОНАЛИЗМ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ДВУЕДИНАЯ КОНЦЕПЦИЯ РЕГИОНАЛЬНОГО ПРАВА

Актуальность изучения регионального права Башкортостана вытекает из необходимости определения процесса федерализации в России в историческом аспекте сочетания общего и особенного. В связи с этим возникает необходимость выявления протогосударственных структур (ранние государственные объединения) типа «Баскирдии», «БашДжерда», «Баш-Керда», «Башкирда», «Басджарта» и закономерностей развития государственности Башкирии, Башкурдистана, Башкортостана на различных этапах организации взаимодействия двух административно-территориальных единиц и двух разных уровней власти при ведущей роли федерального законодательства.

Генетические основы институционально-двуединой концепции регионального права по материалам Башкортостана включают как правовые элементы, так и взгляды, общественные, государственные, конституционные, политико-правовые мысли, договоры ¹ [1], институты, учреждения регулирующие административно-территориальные отношения на урони улусов, барунгаров, джунгаров, туменов, тысяч; воеводств, наместничеств, генерал-губернаторств, кантонов, земств, волостей, юрт (урт), уездов, губерний, провинций, штатов, районов в условиях абсолютизации и децентрализации власти в России.

Особенность «монополизации суверенитета (власти) слоёв «управленцев»² России и Башкортостана определяется её ролью (значением) в системе договорной автономии и административно-территориальных единиц местного управления. В них выделяются социально-экономические, политико-правовые, идеологические, нравственные и культурные факторы. Причём эти компоненты государственности изучаются не только с позиции современной внешней формы административно-территориальных единиц, но и на основе истоков социальных «скелеток» (кочевники, земледельцы, скотоводы, тарханы, крестьяне [2], холопы, промышленники, мещане, обыватели, посадские, гильдии, дворяне) [3] и социальных институтов (прообразов государственной автономии и административно-территориальных единиц) типа Янь (государство племён Южного Урала), полисов (города Аркаим, Уфа 1, Уфа 2, Башкорт, Кала-Тау, Хан-Кала), толосов, тардумов, воеводств, Эль, Орд, Каганатов, Бурзянской Федерации, Едигей, Дешт-и-Кыпчаков³ (государство Бату), Джунгарских ханств, Табынского государства (племенной союз), Кангюй (государство гуннов), Ишимбайских ханств (переходное государство), государство Кара-ханов.

В качестве исходного регионального права Башкортостана определены этапы становления и развития «дискреционного⁴ регионального права», «регионально-проконституционного законодательства»⁵, «конституционно-уставного регионального права» в рамках «протофедерации», «полуфедерации», «квазифедерации», «государственной автономии», «регионалистического государства» при наличии одного из социальных институтов государственности оседлого населения⁶, поскольку союз племён становится прообразом «федерации».

Данный вывод заслуживает внимания в силу того, что до сих пор нет достоверных сведений о наличии государственности⁷ любой страны, в том числе в ранний период у русских и башкир. Правда, труды Ибн Фадлана Джиованни дель Плано Карпини, Гийома де Рубрука, а также башкирские шежере и эпосы позволяют судить о самостоятельной форме правления на данной территории до XIIIвека. Относительно этого же периода С.И Руденко, ссылаясь на Абу Заид аль-Балхи, указывает, что западные районы Башкирии были в составе Булгарского государства. О наличии в 1235-1236 гг. у башкир собственного правителя - хана - указывает в своём отчёте венгерский монах Юлиан [4].

Ценность темы исследования заключается в определении башкирского варианта формирования федеральных отношений на фоне всемирного процесса федерализации и признании договорных начал эталоном (образцом) дальнейшего развития мирового федерализма, а в отдельных регионах - основой формирования государственности.

Данное исследование связано также с потребностью выявления механизмов и принципов управления, обеспечивающих эффективную деятельность органов представительной власти на местном уровне; установлениемнадлежащего баланса между централизацией и децентрализацией, адекватного историческим условиям страны и задачам, выполнение которых должно но осуществить местное самоуправление; созданием слаженного механизма взаимодействия органов государственной власти и местного самоуправления, действенного реагирования на непредвиденные ситуации; выявлением всех видов потенциальных ресурсов и усилением ресурсообмена на местном уровне; совершенствованием системы самоуправления как неотъемлемого института народовластия.

Исходя из этих постулатов, в статье признаётся применимость для правовой системы любой формы автономии и протофедерации (федерации) одновременной реализации трёх основ права: «нормативной» Г. Кельзена [5], «производной» Р. Аго [6], «отсылочной» Ф. Савиньи [7].

Согласно «нормативной теории» правовая система представляет собой совокупность норм, логически выведенных из одной «основной нормы» (например, конституция, договор, положение и др.). Поскольку региональная правовая система (например, Положение о губернских и уездных земских учреждениях [8], Учреждение Губерний в Российской Империи [9], Учреждения для управления Губерний Российской Империи [10], Договор о присоединении, Положение о башкирах и др.) выводится из основной нормы (например, Управление Губерний в Российской Империи), то правовые отношения в рамках «протофедерации» (федерации) выступают как единая система. Однако социальное содержание и юридический характер правовых норм края и регионов могут иметь различный характер. Но между этими нормами было (есть) общее: они одинаково отражали (отражают) объективные факторы, т.е. географические и исторические условия суще­ствования России и Башкирии⁸.

Сущность теории «нормы-производителя» заключается в согласовании правовых систем и способности производить относительно самостоятельные нормы в рамках России как государственно-территориальных единиц (центральная власть) и автономии Башкортостана как административно-территориальных единиц в начальном этапе формировании федеративных отношений в России.

Теория «отсылочной нормы» исходит из того, что федеральная право­вая норма (например, Свод Законов) "России (РСФСР, Российская Федерация), отсылая к региональному закону (например, Положение о башкирах) Башкирии (Башкурдистан, Башкирская АССР, Республика Башкортостан), согласует региональное право, как бы «национализируя» региональную (местную, краевую, областную) правовую норму, превращает её в норму собственного права (собственного законодательства)⁹.

Следует подчеркнуть, что прежние исследователи не обратили внимание на правовую норму как «первооснову системы права» [11], поскольку у них не было чёткого представления о структуре губернских, уездных, земских учреждений, а следовательно, и о различных видах автономии и федерации на различных этапах децентрализации власти [12]. Ввиду теоретической неразработанности этих институтов в рамках губерний Всероссийской империи (договоров о союзе, положений о башкирах и других политико-правовых актов) им было сложно усмотреть самостоятельные признаки регионального права автономии в условиях централизованного (федеративного) управления в России¹⁰. Тем более, на определённом этапе сформировался круг вопросов, с решением которых с позиции классической теории правовых норм возникали серьёзные затруднения [13].

Практическая значимость институционально-двуединой концепции регионального права Башкортостана заключается в разработке современнойрегионализации функций государства на основе согласованного суверенитета [14] и разделения полномочий [15] органов власти [16] в условиях трансформации федеративных отношений [17].

Исходные позиции работы предопределили необходимость выхода за рамки чисто регионально-юридической тематики. Мы не ограничиваемся структурно-функциональным анализом прежних (дореволюционных) «проконституционных» и региональных нормативных актов, а исследуем их в неразрывной связи с историей федеративной государственности и институтов власти Башкортостана.

В работе основными критериями развития регионального права Башкортостана признаны:

1) развитие структуры права (отрасли, институты, их предметы, методы, границы);

2) характер нормативно-правовой техники законотворчества;

          3) изменение типов (способов) правового регулирования правового статуса личности;

          4) динамика социальной и духовной ориентированности права, его функций, взаимосвязи с государством и обществом;

          5) изменения в соотношении национального и иностранного элементов в рецепции правового материала [18].

В такой сложной и многоплановой теме ряд менее значимых вопросов остался без соответствующего внимания в силу их теоретической неразработанности, а также их динамичности в законодательстве России и Башкортостана. Их обсуждение и всесторонний анализ позволят преодолеть те трудности, с которыми сталкиваются и современные учёные при формировании регионального правотворчества, и практические работники при осуществлении регионального законодательства в условиях децентрализации власти.

В заключение приведём слова профессора А.Н. Кокотова: «Пока полностью не ясно: какое влияние на российскую государственность, политическую систему России оказывает русская нация и как должны выглядеть политические, государственные институты страны, чтобы они соответствовали интересам и особенностям российских народов, включая русскую нацию. Одним словом, необходимо дальнейшее совершенствование этнической политики государства и реализующего эту политику законодательства, а подобное совершенствование предполагает интенсивное теоретическое освоение национально-государственной проблематики» [19]. В этом действительно есть необходимость, т.к. отдельные авторы неадекватно толкуют суть национальной политики в Российской Федерации и считают, что в стратегической перспективе институты национальной государственности отомрут или будут ликвидированы, а решение национальных проблем будет возвращено самим национальным общинам, равноправным и полноправным в решении своих дел [20].

Список использованной литературы:

1.    Ярмухаметов Р.З. Договор как источник публичного права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Уфа, 2002. - С. 5-6.

2.    Рубинштейн Н.Л. К характеристике вотчинного режима и кре­стьянского движения в конце 70-80 годов XVIIIв. Исторические записки. - Т. 40. - С. 140-153; Рындзюнский П.Г. Движение государственных крестьян в Тамбовской губернии в 1842—1844 гг. Исторические записки. - Т. 54. -С. 315-326.

3.    Пичета В. И. Институт холопства в Великом Княжестве Литовском в XV-XVIвв. Исторические записки. - Т. 20. - С. 38-65.

4.    URL: http://ru.wikipedia.org

5.    Kelsen H. Das Problem des Souveranitat und die Theorie des Volkerrechts. - Tubingen, 1928. - P. 114.

6.    Ago R. Regies generates des conflits des lois. RdC. T. 58. P., 1936. P. 3O2.

7.    Savigny F.K. System des heutigen Romischen Rechts. В., 1848. Bd. 8. P.28.

8.    ПЗС. T.XXXIX. 1-ое отделение. № 40457.

9.    Там же. T.IV.№ 2218.

10. Там же. Т.ХХ. № 14392.

11. Ерошин А.П. История государственных учреждений в дореволюционной России. - М., 1965. - С. 197-199.

12. Блохин Ю.В. Критерии отграничения нормативно-правовых предписаний от ненормативных (на примере нетипичных предписаний): дис. … канд. юрид. наук. - М., 1991. - С. 15-16.

13. Давыдова М.Л. О юридической природе нормативно-правовых предписаний: основные научные концепции // Журнал российского права. - 2003.- №10.- С. 75-84.

14. Маликов М.Ф. Механизм согласования федерального и регионального законодательства. Комплексное научно-правовое исследование. Ч. 5: Конституционное законодательство Республики Башкортостан: выводы и предложения по результатам мониторинга. - Уфа: АН РБ, Гилем, 2011. - С. 78-91.

15. См.: Зимин А.А. Правда Русская. - М., 1999. - С. 260-262.

16. Аналогичные предложения высказаны и другими авторами. См.: Зиманов С.З. Политический строй Казахстана конца XVIIIи первой половины XIXвеков. - Алма-Ата, 1960. - С. 171-180; Зиманов С.3., Идрисов К.З. Общественно-политические взгляды Мухаметжана Сергалина. - Алма-Aта, 1989. - С. 100; Мухамеджанов Э. Особенности организации выборов акимов административно-территориальных единиц // Мир закона. - 2001. № 8. – С. 5.

17. См.: Маликов М.Ф. Механизм согласования федерального и регионального законодательства. Комплексное научно-правовое исследование: в 5 ч. Ч. 4: Двухуровневое правовое регулирование в Российской Федерации теоретико-методологические основы. -Уфа: АН РБ, Гилем, 2010. - С. 38 57.

18. Более подробно см.: Шаяхметов Ф.Ф. Между Великой Степью и оседлостью: процессы седентаризации башкир и распространения земледелия в XVII-XIXвеках. - Уфа, 2005. - С. 80-99; Мауль В.Я. К вопросу о формировании сословия «башкир-вотчинников». - Казань, 2010. С. 180-199; Самойлов Ф. Малая Башкирия в 1918  1920 гг. Из истории первого опыта советской национальной политики. - М., 1933. - С. 18-31.

19. Кокотов А.Н. Русская нация и российская государственность (Конституционно-правовой аспект взаимоотношений): автореф. дис. … д-ра юрид. наук. - Екатеринбург, 1995. - С. 2-3.

20. Тэпс Д. Концептуальные основы федерализма. - СПб., 2002 - С. 166.